В приемной стояли четыре письменных стола с компьютерами. За одним из них сидела женщина лет 40 в скромном синем платье. Она приветливо посмотрела на меня и указала мне жестом на стул напротив себя.

Эту женщину звали Галина. Узнав, что я пришла на регистрацию, она дала мне анкету для заполнения.

Большинство вопросов в этой анкете были те же, что и в формулярах гостиниц. Я заполняла ее, сидя напротив Галины за ее столом, а она дружелюбно следила за моей работой. Последним был вопрос: «Что ты ждешь от ретрита?» Я решила его пропустить, но Галина этого не допустила.

– Каждая графа должна быть заполнена. Так что же ты ждешь от ретрита? – спросила она меня.

Недолго думая, я написала: «Встретиться с Мокшафом» и вручила ей свою анкету. Никак не реагируя на эту запись, Галина убрала мою анкету в ящик своего стола и приступила к рассказу о правилах, которые действовали во время ретрита.

Если регистрация в «Трансформаторе», которой я в Москве больше всего боялась, оказалась беспроблемной, то некоторые установки, обязательные к исполнению с завтрашнего дня, меня озадачили. Особенно «режим полного безмолвия».

О том, что во время ретрита соблюдается тишина, я прочитала на сайте, но я не могла и думать, что все будет так серьезно. Десять дней из четырнадцати все участники ретрита могли подавать свой голос только в крайних случаях – например, если им требовалась медицинская помощь или в их жилом корпусе потек водопровод. Но даже в таких случаях запрещалось говорить об этом с другими участниками ретрита – все надо было решать только с работниками секретариата.

Эта новость меня сначала напрягла, а потом я подумала: а мне-то что? Когда начнется это их «полное безмолвие», меня здесь не будет.

– О задачах ретрита у тебя еще будет разговор с Парджамой. Она у нас главный гид ретритеров, – сказала в заключение Галина.

Еще один гид. Это меня позабавило – ну прямо, экскурсионное бюро. Но вслед за этим обнаружилось еще одно удручающее предписание, которое к тому же вступало в силу уже сегодня: ретритеры должны были сдать в камеру хранения не только лишние вещи, но и мобильник, а также кошелек. Сделать это надо было еще до обеда. После сдачи вещей каждый ретритер получал багажный талон, и только при его предъявлении мог сегодня получить в кантине обед.

– Про мобильник я не знала, – попыталась возразить я. – У меня мама сейчас болеет, и я обещала ей звонить из лагеря. Нельзя сделать для меня исключение?

– Нельзя, – мягко, не сказать ласково, ответила Галина. – Ретрит не имеет смысла, если в голове останутся посторонние мысли. Отсюда правило: на время ретрита оборвать все связи с внешним миром. Это всего десять дней. Позвони маме, пока у тебя еще есть телефон, и объясни ей все это. Она поймет.

Галина выдвинула верхний ящик своего стола, и я увидела там стопки ксерокопий. Она достала оттуда план территории «Трансформатора», положила его передо мной и объяснила, как мне добраться из секретариата в сиреневый корпус, куда она меня поместила.

Сиреневый цвет я люблю, и сиреневое здание, которое я увидела по дороге в секретариат, мне запомнилось. Так что на плане «Трансформатора» мое внимание заняло ни его местоположение, а большой овал с буквами ВЛ, который я там увидела.

– А что означает «ВЛ»? – спросила я Галину.

– Верхний лагерь, – ответила мне она в той же тональности.

У меня перехватило дыхание. Верхний лагерь был рядом! И я теперь знала, как его найти! Неужели все может быть так просто?

В большой овал с буквами «ВЛ» был вставлен маленький, с буквой «П». Я спросила и о нем. Оказалось, что он обозначает переход из одного лагеря в другой.

– Верхний лагерь – это потому что он расположен где-то высоко? – спросила я.

– Он расположен на склоне холма.

– А ты могла бы поселить меня там? – спросила я на голубом глазу.

Она ответила улыбкой на мой вопрос, словно он был шуткой, и продолжила свой «урок географии».

– Все ретритеры у нас размещаются в нижнем лагере. Здесь же проходит и программа ретрита, – сказала Галина. Она показала мне на плане местонахождение «шатра», как здесь называли большую круглую палатку для медитаций.

– Кто хочет, может медитировать и индивидуально, где-нибудь на свежем воздухе. Это разрешается делать в любом месте на территории нижнего лагеря в стороне от дорожек и построек, – добавила Галина и обратила мое внимание на конференц-зал, где проводилась вечерняя часть программы, в том числе видеодаршаны Мокшафа. В пристройке к этому зданию находились фитнес-центр с тренажерами и помещение для занятий йогой.

Галина передала мне план «Трансформатора», а затем достала из ящика с ксерокопиями «Распорядок дня во время ретрита» и, положив его передо мной, стала объяснять мне, что и как. Оказалось, что во время ретрита подъем будет в 5:30, за полчаса до начала первой медитации в шатре. По дороге в шатер можно будет зайти в кантину и выпить травяной чай. Завтрак после подъема не полагался, он был в девять утра, после второй медитации.

Ужин устраивался здесь рано, в пять часов, как это принято в буддийских монастырях. Но сегодня он начинался на два часа позже, поскольку к нему было приурочено специальное мероприятие, предупредила меня Галина. Затем она выдала мне брошюрку под названием «Лексикон понятий, которые надо знать каждому ретритеру» и карту-ключ для электронного замка моей комнаты.

– Это одноместная комната? – спросила я с надеждой.

– Все комнаты для ретритеров на четверых, – сообщила Галина.

Чего я очень не любила, так это жить с кем-то в одной комнате.

– А есть еще и одноместные комнаты? Если надо, я доплачу.

– Все комнаты для ретритеров на четверых, – повторила Галина все с той же приятной улыбкой и встала со стула. – Ну а теперь я отведу тебя к Парджаме.

Мы вышли из приемной и отправились в конец коридора, где находилась комната гида ретритеров. Парджамы на месте не было. Я должна была ждать, когда она вернется к себе и пригласит меня на собеседование. Рядом с ее комнатой находился маленький холл. Там стояли столик с разложенной на нем печатной продукцией и два кресла. Я села в одно из них и от нечего делать взяла в руки буклет «Лагеря внутренней трансформации», развернула его и стала разглядывать фотографии. Вот группа на медитации: все сидят на полу с закрытыми глазами, с раздвинутыми в стороны ногами; вот все танцуют у костра; вот кантина, а вот здание секретариата с баннером «Змея или веревка?». Из текста под его фотографией я узнала, как понимать этот вопрос и кто такой Шанкара:

«Одна из самых вредных иллюзий, с которыми мы, того не замечая, живем, –